Неточные совпадения
— Стало быть, вы решились бы и ввести ее
в общество вашей матери и
сестры?
— Благодарствуйте, что сдержали слово, — начала она, — погостите у меня: здесь, право, недурно. Я вас познакомлю с моей
сестрою, она хорошо играет на фортепьяно. Вам, мсьё Базаров, это все равно; но вы, мсьё Кирсанов, кажется, любите музыку; кроме
сестры, у меня живет старушка тетка, да сосед один иногда наезжает
в карты играть: вот и все наше
общество. А теперь сядем.
Речь товарища прокурора, по его мнению, должна была иметь общественное значение, подобно тем знаменитым речам, которые говорили сделавшиеся знаменитыми адвокаты. Правда, что
в числе зрителей сидели только три женщины: швея, кухарка и
сестра Симона и один кучер, но это ничего не значило. И те знаменитости так же начинали. Правило же товарища прокурора было
в том, чтобы быть всегда на высоте своего положения, т. е. проникать вглубь психологического значения преступления и обнажать язвы
общества.
А с другой стороны, Надежда Васильевна все-таки любила мать и
сестру. Может быть, если бы они не были богаты, не существовало бы и этой розни, а
в доме царствовали тот мир и тишина, какие ютятся под самыми маленькими кровлями и весело выглядывают из крошечных окошечек. Приятным исключением и нравственной поддержкой для Надежды Васильевны теперь было только
общество Павлы Ивановны, которая частенько появлялась
в бахаревском доме и подолгу разговаривала с Надеждой Васильевной о разных разностях.
В письмах к
сестре, Е. С. Уваровой, по выходе на поселение
в 1839 г., он резко критиковал царское правительство, оправдывая деятельность Тайного
общества.
Должности этой Пиколов ожидал как манны небесной — и без восторга даже не мог помыслить о том, как он, получив это звание, приедет к кому-нибудь с визитом и своим шепелявым языком велит доложить: «Председатель уголовной палаты Пиколов!» Захаревские тоже были у Пиколовых, но только Виссарион с
сестрой, а прокурор не приехал: у того с каждым днем неприятности с губернатором увеличивались, а потому они не любили встречаться друг с другом
в обществе — достаточно уже было и служебных столкновений.
Теперь, когда я окончательно сжился с «дурным
обществом», грустная улыбка Маруси стала мне почти так же дорога, как улыбка
сестры; но тут никто не ставил мне вечно на вид мою испорченность, тут не было ворчливой няньки, тут я был нужен, — я чувствовал, что каждый раз мое появление вызывает румянец оживления на щеках девочки. Валек обнимал меня, как брата, и даже Тыбурций по временам смотрел на нас троих какими-то странными глазами,
в которых что-то мерцало, точно слеза.
Я знал, что у него живет
в Петербурге
сестра, замужем за князем X., что дом этой
сестры — один из самых блестящих и что там собирается так называемое высшее
общество.
Князь Василий Львович привез с собою вдовую
сестру Людмилу Львовну, по мужу Дурасову, полную, добродушную и необыкновенно молчаливую женщину; светского молодого богатого шалопая и кутилу Васючкб, которого весь город знал под этим фамильярным именем, очень приятного
в обществе уменьем петь и декламировать, а также устраивать живые картины, спектакли и благотворительные базары; знаменитую пианистку Женни Рейтер, подругу княгини Веры по Смольному институту, а также своего шурина Николая Николаевича.
Таков-то был маскарад, куда повлекли взбалмошные девицы легкомысленного гимназиста. Усевшись на двух извозчиках, три
сестры с Сашею поехали уже довольно поздно, — опоздали из-за него. Их появление
в зале было замечено. Гейша
в особенности нравилась многим. Слух пронесся, что гейшею наряжена Каштанова, актриса, любимая мужскою частью здешнего
общества. И потому Саше давали много билетиков. А Каштанова вовсе и не была
в маскараде, — у нее накануне опасно заболел маленький сын.
Его мамаша, Ольга Ивановна, вдова коллежского секретаря и родная
сестра Кузьмичова, любившая образованных людей и благородное
общество, умолила своего брата, ехавшего продавать шерсть, взять с собою Егорушку и отдать его
в гимназию; и теперь мальчик, не понимая, куда и зачем он едет, сидел на облучке рядом с Дениской, держался за его локоть, чтоб не свалиться, и подпрыгивал, как чайник на конфорке.
И сразу переродили меня женщины театра, вернув мне те манеры, которые были приобретены
в дамском
обществе двух тетенек, младших
сестер моей мачехи, только что кончивших Смольный, и бабушки-сенаторши. Самого сенатора, опального вельможу, сослуживца и друга Сперанского, я уже не застал
в живых. С тех пор как я ушел от них, за шесть лет, кроме семьи коневода, я несколько дней видел близко только одну женщину — кухарку разбойничьей ватаги атамана Ваняги Орлова, да и та была глухонемая.
В собственной семье он был очень милым и любимым лицом, но лицом-таки ровно ничего не значащим;
в обществе, с которым водилась его мать и
сестра, он значил еще менее.
Маша часто уходила на мельницу и брала с собою
сестру, и обе, смеясь, говорили, что они идут посмотреть на Степана, какой он красивый. Степан, как оказалось, был медлителен и неразговорчив только с мужчинами,
в женском же
обществе держал себя развязно и говорил без умолку. Раз, придя на реку купаться, я невольно подслушал разговор. Маша и Клеопатра, обе
в белых платьях, сидели на берегу под ивой,
в широкой тени, а Степан стоял возле, заложив руки назад, и говорил...
Мы с
сестрой жили
в каком-то чаду: катанье по Невскому,
в бархате,
в соболях; роскошные обеды дома или
в ресторанах, всегда
в обществе; опера, французский театр, а чаще всего Буфф; пикники, маскарады…
Должно бы быть то, что, когда
в общество к моей
сестре, дочери вступит такой господин, я, зная его жизнь, должен подойти к нему, отозвать
в сторону и тихо сказать: «голубчик, ведь я знаю, как ты живешь, как проводишь ночи и с кем.
Я не стану распространяться о том, как устроивала свое городское житье моя мать, как она взяла к себе своих
сестер, познакомилась с лучшим казанским
обществом, делала визиты, принимала их, вывозила своих
сестер на вечера и на балы, давала у себя небольшие вечера и обеды; я мало обращал на них внимания, но помню, как во время одного из таких обедов приехала к нам из Москвы первая наша гувернантка, старуха француженка, мадам Фуасье, как влетела она прямо
в залу с жалобою на извозчиков и всех нас переконфузила, потому что все мы не умели говорить по-французски, а старуха не знала по-русски.
Гаврило Степаныч очень подробно развивал каждый раз при таких разговорах план перехода от ссудо-сберегательного товарищества к
обществу потребителей, а от него к производительным артелям, которые
в далеком будущем должны окончательно вырвать заводского рабочего из рук «
сестер», Фатевны и целой стаи подрядчиков, кулаков и прасолов; страховые артели на случай несчастья, сиротства, старости, увечья и прочих невзгод, среди которых проходит жизнь рабочего, должны были венчать это будущее здание.
В заключение портрета скажу, что он назывался Григорий Александрович Печорин, а между родными просто Жорж, на французский лад, и что притом ему было 23 года, — и что у родителей его было 3 тысячи душ
в Саратовской, Воронежской и Калужской губернии, — последнее я прибавляю, чтоб немного скрасить его наружность во мнении строгих читателей! — виноват, забыл включить, что Жорж был единственный сын, не считая
сестры, 16-летней девочки, которая была очень недурна собою и, по словам маменьки (папеньки уж не было на свете), не нуждалась
в приданом и могла занять высокую степень
в обществе, с помощию божией и хорошенького личика и блестящего воспитания.
Итак, он решился пристроить как-нибудь
в Москве меньшую
сестру Лизу, которая была умнее, живее и более расположена к жизни
в обществе.
Когда мы вышли
в сад, некоторое время
в нашем маленьком
обществе господствовала натянутость. Маня нашлась скорее: она подошла к клумбе и стала любоваться цветами… У них при квартире не было цветов. Как они называются?
Сестра стала называть цветы. «Отец очень любит цветы, и вот эти — его любимые. Он сам за ними ухаживает, когда свободен…» Разговор завязался. Гостья наклонялась к цветам, как маленькая принцесса.
— И очень бы хорошо сделал, если бы
в самом деле сломал и достал бы где-нибудь поисправнее!.. Как ты можешь не хотеть участвовать
в том деле,
в котором участвует все
общество,
в котором, наконец, участвуют твоя
сестра и дядя?
Шуберский(с тем же скромным видом). А у меня
в этом
обществе зять, муж
сестры моей, служил…
Новое рождение указано здесь
в качестве задачи супружества, как внутренняя его норма, и на этой основе строится вся полнозвучная гамма человеческих отношений
в семье,
в которой с такой мудрой прозорливостью усмотрел существо человеческого
общества Η. Φ. Федоров: муж, жена, отец, брат,
сестра, деды, внуки — во все стороны разбегающиеся побеги и ветви Адамова древа.
Литературу
в казанском монде представляла собою одна только М.Ф.Ростовская (по казанскому произношению Растовская),
сестра Львова, автора „Боже, царя храни“, и другого генерала, бывшего тогда
в Казани начальником жандармского округа. Вся ее известность основывалась на каких-то повестушках, которыми никто из нас не интересовался. По положению она была только жена директора первой гимназии (где когда-то учился Державин); ее муж принадлежал к „
обществу“, да и по братьям она была из петербургского света.
К второй зиме разразилась уже Крымская война. Никакого патриотического одушевления я положительно не замечал
в обществе. Получались „Северная пчела“ и „Московские ведомости“; сообщались слухи; дамы рвали корпию — и только. Ни
сестер милосердия, ни подписок. Там где-то дрались; но город продолжал жить все так же: пили, ели, играли
в карты, ездили
в театр, давали балы, амурились, сплетничали.
Нижегородская гимназия — Первые задатки — Страсть к чтению — Гувернеры — Дворовые — Николаевская эпоха — Круг чтения — Театр — Чем жило
общество — Литераторы Мельников-Печорский и Авдеев — Мои дяди — Поездка
в Москву — Париж на Тверской — Островский
в Малом театре — Щепкин — Другие знаменитости — Садовский — Шуйский — Театральная масленица — Дружба с
сестрой — Обязан женщинам многим — Босяков тогда не было — Василий Теркин — Итоги воспитывающей среды
Зимой
в 1863 году поехал я на свидание с моей матерью и пожил при ней некоторое время.
В Нижнем жила и моя
сестра с мужем. Я вошел
в тогдашнее нижегородское
общество. И там театральное любительство уже процветало. Меня стали просить ставить"Однодворца"и играть
в нем. Я согласился и не только сыграл роль помещика, но и выступил
в роли графа
в одноактной комедии Тургенева"Провинциалка".
В обоих госпиталях штатные
сёстры из московской общины
сестёр милосердия «Утоли моя печали», но кроме того, есть и сёстры-добровольцы из дам местного высшего
общества, Н. М. Конге, жена подполковника, изящная Л. П. Лазаревич, дочь генерала, начальника местного инженерного округа, г-жи Логинова и Мезенцова.
Обеспечив щедростью своей троюродной
сестры своего любимого сына, отправив его
в Петербург
в блестящий гвардейский полк, Агния Павловна была
в совершенном восторге и ждала лишь известий об успехах своего Васи
в обществе и по службе.
— Помилуйте, да кто же я такой,
в настоящую минуту? Я
сестра милосердия. Узрел я вас страждущую и протянул руку помощи. Это совершенно
в духе Вениаминовой! Я потребую даже звания почетного члена
в ее благотворительном
обществе.
Старики, Сергей Платонович и Марья Николаевна, жили на покое, а две
сестры, Пелагея и Евдокия Сергеевны или, как их звали
в семье, Поли и Додо были перезрелые девицы, считавшиеся, впрочем,
в московском
обществе на линии невест.